Если бы я была режиссёром, то представила бы себя высокой девушкой старше 25 в строгом брючном костюме с серой рубашкой, минимум украшений, волосы - тяжёлые спадают ниже локтя. Героиня шла бы по белому полуосвещённому коридору, чисто вымытый пол, отсвечивал бы. Я бы то исчезала из кадра и появлялась очень близко, то очень далеко в самом начале у лифтов. А потом бы показали кабинет, в котором меня ждал главный герой, его взъерошенные волосы - знак, что он ждал меня и нервничал. Я пришла дать какой-то ответ. Героиня закрыла дверь, медленно, у неё тонкие пальцы и хороший французский маникюр. Герой вертел в руках ручку и закусывал губу. Я улыбнулась, дошла до стула, села.
Я выложила его дневник на стол - ровно между нами; главный герой посмотрел на него, но не тронул. Взгляд зелёных глаз из-под густых чёрных бровей просил о взаимности.
- Я оставила комментарии на полях, - голос героини мелодичный и мягкий.
- Спасибо, - голос героя чуть хрипловатый.
- Свобода - это всё, что у меня есть, - отвечаю я.
И опять коридор то пустой, то с герояиней. Стук её каблков то удалялся, то был бы совсем близко.
Главный герой продолжал бы сидеть в директорском кресле, только закинув бы ноги на писменый стол, и подкидывать ручку в вверх, ловить её. А между тем озвучивались бы его мысли: "Она была моей феей, изменившей жизнь. А потом настала тяжёлая полоса, которая закончилась успехом. Теперь я..." И с этого момента начинался бы фильм. О чём он я не знаю, просто хотелось бы, режиссировать признания, в которых я говорю совсем не так и не веду себя как гавно.